Новомученики и исповедники
Санкт-Петербургской епархии

Претерпевый до конца, той спасен будет
(Мф. 10, 22)

Священномученик Онуфрий (Гагалюк) (1889–1938)

архиепископ Курский и Обоянский

Дни памяти
19 мая (1 июня)
Храмы
Храм Духовной Академии

Будущий священномученик родился 2 апреля 1889 года в семье лесничего Максима Гагалюка. При крещении его нарекли Антонием. Семья жила на опушке леса близ города Ново-Александрии.
Как-то зимним вечером Максим Гагалюк застал в лесу четырех крестьян, вырубавших деревья. Они набросились на лесничего и сильно избили его. Едва раненый добрался до своего жилья, порубщики подожгли и его дом. Через выбитые окна мать спасла детей. Дом сгорел дотла со всем нехитрым имуществом. Крестьяне, сбежавшиеся на пожар, отвезли на подводе раненого лесничего в больницу, где он, к скорби родных, вскоре умер.
Одна с шестью малыми детьми на руках осталась Екатерина Гагалюк. Ее приютили в ближайшей деревне. Пятилетний Антоний, утешая горько плачущую мать, взобрался к ней на колени и, обняв за шею, сказал: «Мама, ты не плачь, когда я буду епископом — я возьму тебя к себе». «Где ты слышал это слово «епископ»? — удивленно спрашивала малыша Екатерина, но тот уверенно повторял те же слова.

Вскоре Антония по просьбе матери приняли в сиротский приют, куда поваром поступила и сама Екатерина. В приюте Антоний окончил церковно-приходскую школу и вскоре был отправлен в Холмское Духовное училище, затем поступил в том же городе в Духовную семинарию.

За месяц до выпускных экзаменов Антоний Гагалюк заболел воспалением легких. Болезнь протекала тяжело, и в семинарии всерьез опасались за его жизнь, служили молебны об исцелении юноши.
«Я находился в забытьи, и передо мной появился чудесный старец, обросший большой бородой до ступней ног и седыми длинными волосами, закрывающими его голое тело до пят, — рассказывал матери впоследствии Антоний. — Он ласково посмотрел на меня и сказал: «Обещай послужить Церкви Христовой и Господу Богу, и будешь здоров». Эти слова посеяли во мне страх, и я воскликнул: «Обещаю!» Старец удалился, и с того момента я начал поправляться. Всматриваясь в иконы угодников Божиих, я заметил черты явившегося мне старца в изображении преподобного Онуфрия Великого». Выпускные экзамены в Духовной семинарии Антоний выдержал с отличием и поступил в Петербургскую Духовную Академию.

По окончании ее он поехал в Яблочинский Онуфриевский монастырь, в Холмскую Русь, читать лекции по богословию на курсах, организованных для учителей. Перед отъездом из обители он вновь заболел. Врачи признавали его состояние почти безнадежным. Лежал он в келье в забытьи, как вдруг перед его очами, — так писал он впоследствии матери, — предстал тот же старец, что посетил его три года назад. Старец сурово посмотрел на него и с укоризной сказал: «Ты не выполнил своего обещания, сделай это теперь, Господь благословляет». Открыв глаза, увидел Антоний, что в келье служат молебен преподобному Онуфрию, чудотворный образ которого стоял возле кровати. Прослезившись от умиления, Антоний заявил присутствовавшему здесь архимандриту Серафиму, что по приезде в Академию примет иноческий постриг.

5 октября 1913 года студент Антоний Гагалюк был пострижен в монашество с именем Онуфрия, вскоре рукоположен в сан иеродиакона, а затем и во иеромонаха.

С ученой степенью кандидата богословия иеромонах Онуфрий окончил Петербургскую Духовную Академию и получил назначение в Пастырско-Миссионерскую семинарию при Григорие-Бизюковском монастыре Херсонской епархии.

В 1918-1919 годах на Херсонщине, как и по всей Украине, полыхала гражданская война. Монастырь не раз подвергался налетам различных банд, был разгромлен, многие монахи убиты, а иеромонаха Онуфрия похитили. Милостью Божией крестьяне отбили его у бандитов и отвезли в город Бориславль, где спустя некоторое время он был возведен в сан архимандрита и переведен в Кривой Рог настоятелем Никольского храма.
Хиротония архимандрита Онуфрия (Гагалюка) во епископа Елисаветградского, викария Херсонской епархии, состоялась в Киево-Печерской Лавре 23 января 1923 года.

Через шесть дней после хиротонии епископ Онуфрий был арестован и переведен в Одесскую тюрьму, где содержался три месяца. Вскоре он оказался в ссылке в Харькове. В это время Владыка отправляет послания и приветствия православным пастырям и мирянам своей епархии, к нему стекаются многочисленные посетители из разных городов, сел и деревень. Находясь в Харькове, владыка Онуфрий заботился о чистоте Православия, вел борьбу с обновленцами, писал статьи апологетического, поучительного и исторического характера. Его вновь арестовали в декабре 1926 года и после вынесения приговора отправили в село Кудымкар в ссылку.
Здесь епископу было запрещено читать церковные молитвы в храме во время богослужений и петь на клиросе. Все время посвятил он церковному писательству. В октябре 1928 года последовал очередной арест, и Владыку отправили в тюрьму в Тобольск.

Через некоторое время святитель был освобожден из-под стражи и получил разрешение на выезд в Старый Оскол. На станции Горшечное милиция высадила Владыку из поезда и препроводила в погреб пристанционного дома, продержав его там трое суток, после чего отпустила.

Старооскольская епархия была образована одновременно с назначением владыки Онуфрия, он был ее первым правящим епископом. В Старом Осколе ему было разрешено совершать богослужения только в одном храме и запрещалось выезжать в районы епархии. Его первые службы в храме и проповеди привлекли к нему сердца верующих, и он был вознагражден горячей любовью православного народа. Но власти трижды выселяли архиерея из квартиры.

В марте 1933 года Владыку арестовали и этапом отправили в Воронежскую тюрьму, где он пробыл три месяца. После своего освобождения епископ Онуфрий не раз бывал в Воронеже. В 1934 году он два месяца гостил у священномученика Захарии (Лобова), архиепископа Воронежского и Задонского. В июне владыка Онуфрий был назначен епископом на Курскую кафедру. Здесь он пробыл два года.

В июле 1935 года Владыку вновь заключили в тюрьму по обвинению в создании контрреволюционной группировки, а 4 декабря вынесли приговор о лишении свободы на десять лет. По этому же обвинению были осуждены на разные сроки заключения епископ Белгородский Антоний (Панкеев) и еще пятнадцать священнослужителей.

В июле 1937 года власти приняли решение об истреблении находившихся в тюрьмах исповедников. 27 февраля 1938 года против священномученика Онуфрия вновь возбудили уголовное дело. 17 марта Владыку приговорили к смертной казни. 1 июня 1938 года священномученик Онуфрий принял мученическую кончину. Вместе с ним были расстреляны шестнадцать священноисповедников.
В августе 2000 года на Юбилейном Архиерейском Соборе архиепископ Онуфрий (Гагалюк) был канонизирован в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Святые земли Воронежской и Липецкой

 

 

 

 

 

Тропарь, глас 2

Яко сосуд священный Духа Божественнаго /
стол и светильник Церкве Православныя во истину явился еси, священномучениче Онуфрие, /
егда вся спира богоборцев земли нашея, /
злобою ада дышуща, /
разорити Церковь Божию устремишася. /
Ты же со множеством исповедников Христовых /
землю сибирскую костьми своими устилаху, демонскую дерзость гонителей беззаконных посрамил еси. /
Ныне, о Всеблаженне, со всеми страстотерпцы Святой Руси, /
в Церкве Небесней торжествующе, Моли Вземлющего грехи мира /
спастися душам нашим.

 

Кондак, глас 8

Святительскою благодатию светло облечен, /
яко Исаак целомудренный, /
священнодействовати своею кровию Пастыреначальнику Христу славно предтекл еси, /
Онуфрие богомудре, /
Церковь Святую, злобою ересей и расколов злочестивых снедаемую, /
и богоборцами разоряему, яко Невесту Христову, страданьми доблесне защищая, /
путь верным к Божественному богомудрию ученьми твоими облистал еси, /
яко страж недремлющий и верный друг Христов.

Учась в семинарии, Антоний сначала мечтал стать врачом, затем учителем. Но в последнем классе семинарии, перед самым ее окончанием, с ним случилось событие, указавшее ему путь служения Богу и Его святой Церкви. За месяц до выпускных экзаменов Антоний заболел воспалением легких и был помещен в семинарскую больницу. Состояние здоровья его было тяжелым. Боялись за его жизнь, в семинарской церкви служились молебны об исцелении болящего. Впоследствии Антоний рассказывал своей матери: «Я находился в забытьи; или наяву, или во сне (хорошо не помню) передо мной появился чудесный старик, обросший большой бородой до ступней ног и седыми длинными волосами, закрывавшими голое тело его до пят. Старик этот ласково на меня посмотрел и сказал: «Обещай послужить Церкви Христовой и Господу Богу и будешь здоров». Слова эти посеяли во мне страх, и я воскликнул: «Обещаю!» Старец удалился. Я заснул и с того времени начал поправляться. Когда потом я стал осматривать иконы с изображениями великих православных святых, в изображении святого Онуфрия Великого заметил я черты явившегося мне старца».

*

В 1915 году иеромонах Онуфрий окончил Петроградскую Духовную академию со степенью кандидата богословия, и 15 июля того же года он был определен на должность преподавателя русской церковной истории и обличения раскола, проповедничества и истории миссии в пастырско-миссионерскую семинарию при Григорие-Бизюковом монастыре Херсонской епархии.

О своих впечатлениях о монастыре, особенно от монастырских служб, он писал в одной из статей, посвященной уставному всенощному бдению на память преподобного Саввы Освященного: «Когда слышалось умилительное пение стихир «Савво богомудре», величественные гимны хвалительных псалмов... невольно думалось о всех тех, кто не вкушал этого «пира веры». От юношей, воспитанников пастырско-миссионерской семинарии, мысль переходила к тем юношам (и духовным и светским), которые не видели еще уставного всенощного бдения. Думалось: какие глубокие чувства вызвало бы это бдение в живой юношеской душе!.. Присутствовавшие богомольцы напоминали о тех, кто не суть от двора сего (Ин. 10, 16), о тех, кто по безразличию проходит мимо храма православного, — о тех, кто сознательно, по гордости отрекается от Церкви. Думалось: как часто в религиозных исканиях эти безразличные и упорные стараются утолить свой духовный голод «рожками» (Лк. 15, 16) и не подозревают, что в ограде Христовой Церкви для них же уготован телец питомый... Боже! дай всем людям возможность восклицать в религиозном восторге вместе с псалмопевцем: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея!» (Пс. 25, 8)».

«Немного прожито, но много пережито. Всего лишь два года я епископ, но... из этих двух лет я провел шесть месяцев в узах... Я хотел немного коснуться того настроения душевного, которое я испытал в темницах городов: Елисаветграда, Одессы, Кривого Рога, Екатеринослава и, наконец, Харькова. Прежде всего должен сказать, что мне не было сделано ни малейшего снисхождения ввиду высокого моего сана. Меня водили под конвоем пешком по улицам много раз, ездил я и в этапном вагоне поезда за решетками. Сидел я среди воров и убийц. И эта атмосфера меня не только не возмущала, но даже умиляла. Я вспоминал свои грехи вольные и невольные и радовался, что Господь дал мне пить чашу страданий за мои согрешения».

Между прочим, когда я сидел в узах, один довольно образованный человек говорил мне:

— Вот вы здесь сидите, при трудностях темничной жизни вы покойны; вам присылают помощь добрые люди, при этом сознание говорит вам, что вы сделали всё, что нужно. А мне кажется, — продолжал он, — что вы поступили неправильно. На кого вы оставили, или бросили даже свою паству, не лучше ли было бы вам как-нибудь пойти на компромисс, признать ВЦУ, а то ведь вашу паству будут расхищать волки хищные!

Я подумал и ответил ему:

— Видите ли, если бы я отрекся от Святейшего Патриарха и своей церковной законной власти, а признал бы раскольничье, самочинное и безблагодатное ВЦУ, я перестал бы быть епископом православным. И свою паству, которая доверилась мне, я обманывал бы тогда, перестав быть святителем. А теперь, с Божьей помощью, я сохранил чистоту православия, оставшись православным епископом».

1925 г.

*

«…Между тем назначение пастырей — апостольское. Не только утвердить верующих, но и поддержать слабых, привести к Богу и неверных. А без собственного вхождения к неверующим или колеблющимся, без жалости к ним ничего не успеешь... Ждать же, чтобы они сами пришли к нам, православным пастырям, — неразумно. В особенности теперь, когда специально стараются отвлечь от Церкви Божией и удержать в безбожии. Возмущают душу мою и речи о том, что ревностный пастырь, сам идущий к нежелающим его, подрывает свой авторитет. Это совершенно языческое понимание...

В отыскивании заблудших, во вторжении к грешникам со стороны пастыря Христова не унижение, а величие души труженика, старающегося идти по стопам Самого Пастыреначальника и Бога... Нет, пока на земле Церковь Божия, — а она всегда будет, пока Господу угодно, чтобы существовал сей мир, пастыри Христовы, как продолжатели апостольского дела на земле, не могут и не должны отходить от своего величайшего и ответственнейшего служения приводить всех людей к Церкви Божией, к Богу, всячески снисходя к немощам людским, будучи, по апостолу, для всех всем (1 Кор. 9, 22), чтобы спасти по крайней мере нескольких, если не всех».

Из ссылки в селе Кудымкор, май 1927 г.

*

«К моим скорбям присоединилась большая печаль и вообще о нашей Церкви Православной благодаря ложному и вредному для Божьего дела поведению современных церковных оппозиционеров, порвавших с законным заместителем патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием Нижегородским и патриаршим при нем Синодом. Горе здесь усиливается тем, что среди этих оппозиционеров есть много искренних и ревностных святителей и пастырей... они опираются на свой бывший авторитет, сеют большую смуту в нашей многострадальной Церкви, раздирая ее хитон — на радость обновленцам, самосвятам, григорианцам, сектантам, неверам и другим... Оппозиция выступила против православных святителей за то, что митрополит Сергий открыто заявил, что наша Православная Церковь не может поддерживать настроения тех, кто мечтает о возвращении прежнего дореволюционного внешнего строя, что Православная Церковь будет помогать современному правительству во всех его гражданских делах, кроме идеологического — религиозного дела, что Церковь Православная скорбит и болеет неудачами и опасностями внешними для государства и правительства, современных в нашей стране...

По моему мнению, митрополит Сергий дал всем заграничным святителям прекрасное руководство. В тех странах, где уже существует Православная Церковь, русское православное духовенство подчиняется церковной юрисдикции местного первого епископа (св. Ап. Прав. 34), как например в Югославии, Иерусалиме, Греции... Там же, где нет самостоятельной Православной Церкви, митрополит Сергий благословляет создать самостоятельную Православную Церковь Поместную с чадами православными — и русскими и иностранцами, то есть местными жителями: например, в Париже для французских православных граждан, в Германии, Англии и других... Что лучше для дела Божия?.. Но нет, заграничные святители наши русские тоскуют всё по нашей стране, не допуская мысли, что они могут умереть на чужбине, хотя смерть вырывает немало русских за границей...

Я не осмеливаюсь судить о сем, но все же мне кажется, что здесь — узость понимания церковного дела: лелеяние родины паче церковного дела... Ведь знаменитый Японский архиепископ Николай (Касаткин) оставил свою дорогую родину Россию и пошел на опасности, труды, болезни ради новой христианской области в Японии. Он мог поехать опять в Россию, тоскуя по родине, но он остался и умер в Японии, так как верил, что Господь вывел его, как некогда Авраама, из земли его, из родства его, из дома отца его в землю чужую, и был святитель Николай Японский послушен Богу, как и Авраам, переселившийся из Харрана в землю Ханаанскую (Быт. 12, 1—5)... Не призвал ли Господь и всех нынешних заграничных святителей к великой миссии — нести истину святую Православия к современным иноверцам Западной Европы, задыхающимся при высокой внешней культуре — в схоластике и такой лжи и рабстве латинства, лютеранства, англиканства...»

Из письма 1927 г.

*

«Какой смысл гонений на служителей Христовых: ссылок, тюрем? Все это совершается не без воли Божией. Значит: в любое время они могут и окончиться, если сие будет угодно Богу. Посылаются эти гонения для испытания нашей верности Богу. И за твердость ожидает нас венец жизни... Это слова Божии. Следовательно, они непреложны. Таким образом, гонения за верность Богу имеют для исповедников свои результаты: вечную радость, небесное блаженство... Отчего же скорбеть нам, служителям Христовым, рассеянным по тюрьмам и глухим безлюдным селениям?.. Не нужно и думать о каком-либо самовольном изменении нашей участи в гонениях путем каких-либо компромиссов, сделок со своей совестью. Гонения — крест, возложенный на нас Самим Богом. И нужно нести его, быть верным долгу своему даже до смерти. Не оглядываться назад или по сторонам с унылым видом, а смело вперед идти, отдавшись на милость Божию, как говорит Спаситель: «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9, 62)...»

1928 г.

*

«Христос Спаситель, — писал он, — явился на землю не для того, чтобы устроить людям здесь, на земле, счастливую, спокойную, богатую жизнь: рай на земле. Господь наш Иисус Христос не был социальным реформатором... Он не ставил Себе задачей уничтожить нищету мирскую. Сам Он не имел, где главу приклонити (Лк. 9, 58).

Своих почитателей Спаситель не освободил ни от скорбей, ни от болезней, ни от гонений, ни от насильственной смерти... (Ин. 16, 33; Лк. 21, 12—17). Зачем же сходил на землю Бог Слово? Для спасения душ человеческих; для того, чтобы переродить человека из греховного, страстного в сына Божия и дщерь Божию по благодати; дать чрез это внутреннюю радость человеку, которая, начинаясь здесь, будет продолжаться вечно (Ин. 16, 22).

Но такой характер деятельности Спасителя нашего и Бога не говорит еще о том, что Он не оказывает влияния на земную жизнь. Напротив, здесь залог и благополучия земного. Когда ты будешь настоящим учеником Христовым, станешь любить Бога, исполнять Его святые заповеди, боясь оскорбить Его даже грешной мыслью, а также будешь любить ближнего своего, не делать ему никакого зла, тогда со своей стороны будешь оказывать великое благодеяние и для всех окружающих. Если бы так же поступали и все люди, тогда воистину был бы рай на земле! Но так как люди отходят от Бога и Его заповедей, ставят во главу деятельности своей волю человеческую, изменчивую, ограниченную, а без Бога — и злую, полную ненависти и вместе страха, — то о земном рае или даже относительном покое на земле не может быть и речи, согласно словам Христовым: «и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12)».

Из проповеди 1934-1935 гг.

*

Чувство сожаления к несчастному — это высокая хpистианская чеpта. Hо в человеке невоздеpжанном, невеpующем, эта чеpта очень pедко является. Hевеpующий глух к чужому гоpю, он себя лишь считает центpом внимания, как это мы видим в дpевних гpеках и pимлянах, котоpым ничего не стоило размозжить голову своим pабам, хотя эти гpеки и pимляне были утонченно обpазованны культуpны. Только истинный хpистианин имеет искpеннее добpое чувство к несчастному. Хpистианское учение о Боге, милующем всех несчастных, учение о том, что все люди — бpатья во Хpисте, а еще более благодать, пpебывающая в пpавославной Цеpкви и пеpеpождающая гоpдого человека в добpого, мягкого, снисходительного, отзывчивого, только они способны сообщить человеку неподдельное состpадание к людскому гоpю...

Из проповеди «О человеческой неблагодарности»

http://stefanikka.narod.ru/kniga/12.htm

*

Во имя сщмч. Онуфрия освящены престолы в Знаменском кафедральном соборе Курска, в Спасо-Преображенском соборе Губкина и в Александроневском кафедральном соборе Старого Оскола.

8 апреля 1889 г. – родился в Холмской губернии в крестьянской семье. Окончил Холмское духовное училище. Окончил Холмскую духовную семинарию

1915 г. – окончил Санкт-Петербургскую духовную академию

5 октября 1913 г. – пострижен в монашество.

11 октября 1913 г. – рукоположен во иеродиакона. Вскоре рукоположен во иеромонаха

15 июля 1915 г. – назначен преподавателем Русской церковной истории при Григорие-Бизюковском монастыре Херсонкой иепархии

1922 г. – возведен в сан архимадрита.

4 февраля 1923 г. – хиротония во епископа Елисаветградского.

Февраль 1923 г. – первый арест.

15 мая 1923 г. – освобожден.

16 октября 1923 г. – второй арест.

16 января 1924 г. – освобожден.

12 октября 1926 г. – третий арест.

5 ноября 1926 г. – приговорен 3 годам ссылки на Урал.

Октябрь 1928 г. – четвертый арест.

12 октября 1929 г. – окончание срока ссылки.

Декабрь 1929 г. – прибыл в Старый Оскол и вступил в управление иепархии.

Март 1933 г. – арест.

Июнь 1933 г. – освобожден, возведен в сан архиепископа, назначен на Курскую кафедру.

23 июля 1935 г. – арест.

9 декабря 1935 г. – приговорен к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере.

1 июня 1938 г. – расстрелян и погребен в безвестной могиле.

*

«Владыка очень любил молиться и совершать бо­гослужение. На его службах огромный собор всегда был переполнен. Люди говорили: «Ой, Владыка, какая служба!» Он отвечал: «Ну как же, ведь люди долж­ны чувствовать благодать, Сам Господь присутству­ет здесь». Владыка всегда говорил прекрасные, проповеди.

Перед службой, когда Владыка на лошадке ехал в храм, мы с моей одноклассницей звонили в коло­кол. Забирались на нашу высокую колокольню и звонили изо всех сил. Мы, дети, участвовали в этих бо­гослужениях, читали и пели на левом клиросе.

Владыка Онуфрий очень любил детей. После служ­бы он всегда сам давал крест, и всех детей гладил по головке или целовал в голову. При этом чувство­валась такая радость, такое счастье необыкновенное. А если не погладит, унылый идешь, расстроенный. Очень любил, когда к нему приходили дети.

Когда Владыка Онуфрий был очень расстроен — а такое случалось после посещения НКВД — он про­сил принести Жорика, восьмимесячного младенца со­седки. Принесут ему Жорика, он возьмет его на ко­лени и развлечется, успокоится.

Любил Владыка и подшутить надо мной. Однаж­ды приехала его знакомая игумения из Харькова с одной монахиней. Когда я вошла в столовую, где они разговаривали, Владыка говорит: «Вот, Верочка, при­ехала матушка Лидия, она хочет остаться у нас гото­вить; она так вкусно готовит! Кого же нам оставить: ее или Акилишу?» — он знал, что я очень любила ма­тушку Акилину. Я как заплачу: «Владыка, Акилишу!»

Владыка развел руками: «Ну, вот, матушка Лидия, придется Вам ехать обратно в Харьков, Верочка хочет оставить Акилишу!»

В зимнее празднование иконы Божией Матери «Зна­мение» моя сестра (на два года старше меня) сильно болела. Мать пришла к Владыке вся в слезах: «Вла­дыка, Клавочке совсем плохо с глазками, совсем не может поднять глаза». Владыка сказал: «Сегодня бу­дет всенощная, помазание, возьмите с собой ватки. Вы помолитесь, и я тоже помолюсь». Когда мама подхо­дила под елеопомазание, он намочил ее ватку маслом. Мама помазала Клаве глаза. С тех пор они у нее ни­когда не болели до сего времени; она до сих пор жива.

Однажды на службу в соборе привели причащать бесноватую. Ее держали семь; мужчин и не могли удержать. Когда Владыка вышел из Царских врат, он взял Чашу в левую руку, а правой благословил жен­щину, положил ей руку на голову, и она спокойно при­частилась. Это ясно запечатлелось в моей памяти. Отошла она от Чаши спокойной, не проявляя ника­ких признаков болезни.

Люди чувствовали, что на Владыке Онуфрии бы­ла благодать Божия. Народ очень его любил. Все, кто хотя бы раз встречались с ним лично, говорили, что это необыкновенный человек.

Ежедневно к епископу Онуфрию приходило мно­жество людей за советом и благословением. Люди шли к нему за помощью и получали ее. В столовой епископ Онуфрий часто занимался с будущими свя­щеннослужителями, готовил молодых людей к руко­положению во диаконы.

Однажды Владыка послал меня «в командировку»: поручил отвезти письмо молодому человеку, жившему в восьмидесяти километрах, в Новом Осколе. Позже этот человек приехал к Владыке, и прямо дома Вла­дыка постриг его в монахи. Через много лет, годах в семидесятых, находясь в командировке в Иркутске, я узнала этого человека в епископе, служившем в со­боре, но постеснялась к нему подойти.

Владыка любил гулять в нашем большом саду, и до сих пор цела яблоня, под которой он часто стоял. Теперь-то я понимаю, что он занимался там умной мо­литвой.

Владыка говорил, что в Старом Осколе есть люди, подобные Ангелам. Такой он считал матушку одно­го пожилого священника Веру Николаевну. Наверное, не случайно наш город удостоился присутствия буду­щего священномученика. Очень почитал святых на­ших мест. Говорил нам: «Какие вы счастливые, какие у вас молитвенники! Святитель Иоасаф, Антоний, Фе­одосии Курский, преподобный Серафим Саровский». Перед праздниками он сам наводил порядок в «красном» углу: брал полотенце на плечо и протирал все иконы.

На именины Владыки 12/25 июня всегда устилали цветами всю площадь перед собором и дорогу от во­рот до крыльца дома. Владыка всегда приглашал нас, детей: мальчиков, помогавших в храме, и нас, трех девочек. Говорил мне: «Верочка, зови мальчиков праздновать именины»,— эта обязанность была возло­жена на меня. Накрывали большой стол, пекли пи­рожки, был чай, фрукты. Пели духовные канты, дети по очереди читали стихи.»

Однажды за столом Владыка сказал: «Из здесь сидящих мальчиков будут и архиереи, и священно­служители». Я знаю, что один из них, послушник Вла­дыки Василий, стал архиепископом — это Владыка Иоасаф (Овсянников), ныне покойный, он служил на Украине. Имени другого, также ставшего архиереем, я не помню. Соседский мальчик, сын репрессирован­ного и умершего в ссылке певчего, Александр Бухалов, принял сан священника и служил в Кривом Роге. Это те, о ком я знаю точно.

Три года священномученик Онуфрий прожил в Старом Осколе. В 1933 году Владыку забрали, и две недели он си­дел в НКВД. Я решила сходить туда: может быть, Владыку увижу. Прошла, меня не заметили, смотрю: за окном полуподвала стоит Владыка и молится по четкам. Он заулыбался, я поклонилась и убежала; сказала дома, что видела Владыку, и все побежали туда.

Потом Владыку увезли, и он сидел в во­ронежской тюрьме. Мы повезли ему передачу, и в тот день как раз Владыку выпустили. Тогда в последний раз довелось мне видеть святого епископа. Затем он был назначен епископом Курским и Обоянским. Из Курска Владыка прислал в Старый Оскол моему дя­де Николаю Ивановичу свою фотографию, на обо­роте которой написал: «В благословение за прием и любовь, с которою вы послужили мне. «Истинно, ис­тинно говорю вам, принимающий во имя Мое, Меня принимает» (Ин. 13, 20).

В Курске священномученик Онуфрий прослужил всего два года. Потом Владыку забрали и он полгода сидел в Орле. Оттуда его отправили в новую ссылку. Он писал нам письма из Белой Церкви, под Благовещенском-на-Амуре. Владыка работал в совхозе. «Когда Господь сподобит меня увидеть вас? — писал Владыка. — Страшно скучаю, молюсь. Работаем на поле, пропалываем овощи. Все уйдут вперед, а я остаюсь сзади, пою молитвы, и всех-всех своих овечек вспоминаю, молюсь о вас».

Матушка Акилина просила в письме разрешения приехать. Он ответил: «Акилиша, твой святитель не благословляет тебе приезжать». Такая поездка была бы, конечно, тяжелой. Акилина постоянно собирала и посылала архиепископу Онуфрию посылки; но в них нельзя было вложить что-либо кроме сухой пищи.

Позже Владыку перевели в Хабаровск, и через полгода, 1 июня 1938 года священномученик был рас­стрелян. А мы долгие годы ничего не знали об этом, горевали, скорбели. Перестали приходить письма, стали возвращаться посылки. Говорили: «Знать бы, где он находится, так на коленочках туда пополз бы, что­бы его послушать...» В годы войны, после смерти ма­тери, брат Владыки Андрей Максимович сделал за­прос о его судьбе, под предлогом раздела имущества (которого, конечно, не было). Ему ответили, что ар­хиепископ Онуфрий осужден на десять лет без пра­ва переписки. Но это была очередная ложь.

По Промыслу Божию мне удавалось попасть на все церковные торжества, связанные с прославлени­ем Владыки Онуфрия. В 1994 году, 19 марта, он был прославлен в Старом Осколе. В городе Губкине был постро­ен трехпрестольный храм, левый придел которого по­святили Новосвященномученику Онуфрию. Святейший Патриарх совершил освящение центрального придела в честь Преображения Господ­ня, правого — во имя Песчанской иконы Божией Ма­тери (святыня, обретенная и прославленная свт. Иоа-сафом Белгородским), и левого — в честь священному­ченика Онуфрия. Храм необыкновенно красивый, в него были привезены три греческих мозаики, и Вла­дыка написан во весь рост. И меня Господь сподобил быть на освящении этого храма. Всю мою жизнь я бережно храню воспоминания о Владыке».

Воспоминания Веры Александровны Степановой

Из книги «Умолкнувшие колокола» (с некоторыми уточнениями)

*

Владыка приветлив был всегда. Голос красивый. Выходишь после его службы с такой радостью, что и воздух, и свет другими кажутся. А после уже я никогда в жизни подобной радости не испытывала.

Воспоминания Марии Алексеевны Сергеевой

*

— Голос у него был такой, что я просто не могу объяснить, необыкновенный. Прямо лился. Сейчас нет таких голосов. Владыка был высокий, худой. Говорили, что в Великий Пост он питается одной просфорой в день. Иногда кашлял. Такой сухой кашель. Цвет лица бледный. Видно, были у него какие-то болезни. Ведь его то и дело из тюрьмы в тюрьму перегоняли.

В Старый Оскол священномученик Онуфрий приехал из уральской ссылки. И здесь он был вынужден каждые десять дней ходить в НКВД отмечаться. Когда владыка заходил в кабинет, «комитетчики» невольно вставали. Потом удивленно спрашивали друг друга: "Ты чего встал?" "А ты чего?" Поднимала их неведомая им сила. И даже давая себе зарок никогда впредь не реагировать на приход "гражданина Гагалюка" таким образом, не могли себя сдержать.

— У нас был дальний родственник — мальчик Вася лет двенадцати. Его в домик к владыке принесли на руках, а оттуда он своими ногами пошел. По молитвам владыки Онуфрия исцелился.

Воспоминания Марии Константиновны Кузнецовой

http://stefanikka.narod.ru/chitie.htm

Священномученик Онуфрий (Гагалюк), архиепископ Курский. Творения. Том 1. Тверь, 2005. Священномученик Онуфрий (Гагалюк), епископ Старооскольский. Житие, воспоминания, проповеди, Старый Оскол, 2009.   Слово в день памяти протоиерея Иоанна Кронштадтского  

Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам
слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.
(Евр.17:7)

Кончину одного из таких наставников вспоминаем мы ныне — приснопамятного протоиерея Иоанна Кронштадтского. Поистине, он был наставником не только для мирян, ни и своих соработников — пастырей православных и даже святителей Божиих, ибо велика была вера отца Иоанна и славна его жизнь. Он был светильником ярким, горящим и светящим…

Мне представляется ненастный день, когда моросит дождь и всюду в природе холодно, сыро, сиртливо. Но вот выглянуло солнце, потеплело, стало веселее, вся природа ожила. Таким солнышком мира, любви, духовного горения светил более пятидесяти лет в стране нашей славный пастырь — приснопамятный отец Иоанн Кронштадтский. И, когда он умер, стало всем нам так сиротливо, тяжело, уныло…

Кто был отец Иоанн Кронштадтский? По своему положению он был обыкновенный городской священник с академическим образованием. Но величайший подвиг отца Иоанна состоял в том, что, подвизаясь среди шумного житейского моря, полного всякого зла и пороков, он сам оставался чистым. Он не только сохранил чистоту веры и жизни, но и все окружающее возводил от греховности к святости, от маловерия и неверия к горячей вере в Бога, от грешной земли к светлому Небу.

Уподобляясь своему Божественному Учителю, Который, оставив девяносто девять овец, пошел отыскивать сотую овцу, затерявшуюся в горах, чтобы привести её во двор, где светло и тепло, батюшка Иоанн Кронштадтский всю свою пастырскую жизнь посвятил на отыскание души человеческой, скорбящей, озлобленной, милости Божией требующей, чтобы приобщить заблудших к благодатной жизни Христовой Церкви.

Отец Иоанн Кронштадтский был сыном причетника в селе Суре Архангельской губернии. Родился младенец хилым, так что крестили его в тот же день. Ваня был мальчик очень религиозный. Идя в школу, он всегда заходил в святой храм Божий. Его односельчане нередко просили Ваню помолиться, когда случалось какое-либо горе. Наступило время, и Ваня Сергиев поступил в Духовное училище. Учение сначала не давалось Ване. Он скорбел об этом и усердно молил Бога о помощи. И вот однажды, по словам Вани, какая-то завеса спала с его очей, и он стал хорошо понимать учение, окончил училище лучшим учеником и поступил в Архангельскую Духовную семинарию.

По окончании семинарии Иван Сергиев был принят в Петербургскую Духовную Академию. Здесь он увлекался чтением сочинений святого Иоанна Златоуста. Бывало, читая проповеди великого святителя, Иван Сергиев рукоплескал от восторга. Перед окончанием академии он видел сон: как будто он служит священником в благолепном соборе. Скоро пришло в академию предложение занять место священника в кронштадтском Андреевском соборе, и Иван Сергиев согласился занять это место.

Когда он, уже в сане священника, вошел в кронштадтский собор, он был поражен: это был тот храм, который привиделся ему во сне в академии. Так Господь привел Своего избранника в благолепный Андреевский собор, столь известный и любимый многими верующими.

Что особенно замечательно было в отце Иоанне Кронштадтском? Его горячая молитва к Богу, пламенная усердная, настойчивая. С первых же шагов своего пастырства отец Иоанн поставил себе в закон относиться к молитве не механически, а всей душой. И действительно, он весь отдавался молитве.

Особенно усердно отец Иоанн молился в храме Божием, как он и писал в своем дневнике: «Люблю я молиться в храме Божием, особенно в святом алтаре, у престола или у жертвенника Божия, ибо чудно изменяюсь я в храме благодатию Божией: в молитве покаяния и умиления спадают с души моей терния, узы страстей, и мне становится так легко; все обаяние, вся прелесть страстей исчезают, я как бы умираю для мира, и мир для меня, со всеми своими благами, и оживаю в Боге и для Бога, для Единого Бога, и весь Им проникаюсь, и бываю един Дух с Ним; я делаюсь как дитя, утешаемое на коленях матери. Сердце мое тогда полно пренебесного сладкого мира; душа просвещается светом небесным, все светло видишь, на все смотришь правильно, ко всему чувствуешь дружество и любовь, к самым врагам, и охотно их извиняешь и прощаешь.

О, как блаженна душа с Богом! Церковь истинно земной рай!»

Дело молитвы отец Иоанн всегда ставил выше всего. Когда многочисленные посетители приходили к отцу Иоанну со своими нуждами, а он стоял на молитве, он не прекращал молитвы, но говорил, чтобы его обождали, пока не кончит своей молитвы.

Молился отец Иоанн всегда с горячей верой в получение просимого. Он говорил, что нужно Богу молиться как дитя молит и просит свою мать — просит, пока не получит. И за такую усердную, пламенную молитву, за глубокую веру отец Иоанн Кронштадтский получил от Господа дар исцеления.

Об этом отец Иоанн так говорил своим сопастырям: «У вас, братие мои сопастыри, несомненно является в душе вопрос, как я имею дерзновение молиться за столь многих, кто просит моей молитвы. Быть может, кто-нибудь назовет это дерзостью… Но я не решился бы, братие, на такое великое дело, если бы не был зван к этому свыше. Дело было так: кто-то в Кронштадте заболел. Просили моей молитвенной помощи. У меня уже была такая привычка: никому в просьбе не отказывать. Я стал молиться, предавая болящего в руки Божии, прося у Господа исполнения над болящим Его святой воли.

Но неожиданно приходит ко мне одна старушка (родом костромичка), которую я давно знал. Она была богобоязненная, глубоко верующая женщина, проведшая свою жизнь по-христиански. Приходит она ко мне и настойчиво требует от меня, чтобы я молился о болящем не иначе, как о его выздоровлении. Помню, что я тогда почти испугался: как я могу, думал я, иметь такое дерзновение?

Однако эта старушка твердо верила в силу моей молитвы и стояла на своем. Тогда я, исповедуя перед Господом свое ничтожество и свою греховность, увидел волю Божию во всем этом деле и стал просить для болящего исцеления. И Господь послал ему милость Свою, он выздоровел. Я же благодарил Господа за эту милость. В другой раз, по моей молитве, исцеление повторилось. Я тогда в этих двух случаях прямо уж усмотрел волю Божию, новое себе послушание от Бога — молиться за тех, кто будет сего просить. И теперь я сам знаю, и другие передают, что исцеления по моей молитве совершаются».

Другой особенностью служения отца Иоанна Кронштадтского было то, что он очень часто, почти каждый день совершал Божественную литургию и причащался Пречистых Таин Христовых. Он придавал большое значение Божественной литургии.

«Кто постигнет великие благодеяния, подаваемые нам Господом нашим Иисусом в таинстве Евхаристии или Причащения? Вполне — никто, даже ум ангельский! Ибо благодеяние это беспредельно, как и Сам Бог, Его Благость, Премудрость и Всемогущество. Какая любовь в нам, грешным, ежедневно сказуется в Литургии! Какая близость Божия к нам! Вот Он тут на Престоле ежедневно, существенно всем Божеством и человечеством предлагается и вкушается верными или вносится иереем в домы верных и приговаривается болящим.

Какое чудное общение, какое растворение Божества с нашим падшим, немощным, греховным человечеством, — но не с грехом, который сжигается огнем Благодати. Какое счастье — блаженство нашей природы, приемлющей в себя Божество и Человечество Христа Бога и соединяющейся с Ним. В этом принятии внутрь себя с верою Святых Таин — наше очищение, освящение, избавление от грехов и врагов наших, обновление наше, сила наша, утверждение сердца нашего, мир наш, свобода наша, слава наша, жизнь наша и бессмертие наше. О, сколько благодеяний подается нам от Бога через Литургию!»

Отец Иоанн говорил о себе, что через причащение Тела и Крови Христовых он является бодрым, терпеливым на всякий подвиг и способным на терпение клеветы от людей. Когда отец Иоанн совершал Божественную литургию, он забывал все на свете. С великим благоговением и любовью он лобызал Святую чашу и дискос. Лицо его тогда становилось светлым, как у ангела, из очей лились слезы умиления.

Испытывая великую духовную радость от частого причащения Пречистых Таин Христовых, отец Иоанн призывал и всех верующих возможно чаще причащаться Тела и Крови Христовых, предварительно очистив свою душу в таинстве покаяния.

И из разных мест нашей страны приходили к отцу Иоанну Кронштадтскому верующие для очищения своей души и причащения Христовых Таин… И тут отметим особенность отца Иоанна — совершение общей исповеди. Сильную картину представляла эта общая исповедь. Отец Иоанн обыкновенно начинал исповедь о наших грехах: как мы не исполняем заповедей Божиих, как низко мы падаем в своих грехах, и призывал всех к покаянию. И тут все, кто ни был, вслух каялись в своих прегрешениях, и старцы, и молодые, и богатые, и бедные… потом отец Иоанн говорил о величии Божественной любви к людям, о безграничном милосердии Бога ко всякому созданию человеческому, и разрешал от всех грехов. Утешенные и умиленные люди подходили к Святой чаше, чтобы уже больше не грешить и не отступать от Христа Спасителя своего.

Глубокая любовь отца Иоанна Кронштадтского к людям, его апостольская ревность о спасении душ человеческих сделали то, что с течением времени он как бы вышел из пределов своего прихода и стал общенародным пастырем. Чаще всего он ездил в ближайшую столицу — Петербург, где так много было людей, ищущих совета духовного. Всех отец Иоанн утешал, ободрял, а беднякам отдавал все, что ему дарили. Приезд в какой-либо город или прибытие в чей-либо дом было истинным праздником для верующих душ.

Обыкновенно отец Иоанн быстро входил в дом, служил молебен с водоосвящением и молился вместе с предстоящими самой искренней молитвой. Грешный мир не любит праведников. Сколько вражды, злобы и зависти сплелось вокруг имени доброго пастыря! Отца Иоанна обвиняли в корыстолюбии, в безнравственной жизни. Можно ли было подумать, а не то что сказать об этом чистом и смиренном пастыре Божием? Отец Иоанн, правда, ходил иногда в шелковых рясах, но на них смотрел так же, как и на рогожку, и потому лишь надевал, чтобы не обидеть своих жертвователей. Через руки его проходили для бедняков сотни тысяч рублей в год, но он никогда не имел и копейки. О его доброй нравственности есть свидетельства у людей внешних…

Скончался отец Иоанн, но память о незабвенном пастыре не умрет в русском православном народе и духовенстве. Светлый образ приснопамятного и дорогого батюшки зовет и всех нас быть такими же самоотверженными тружениками на ниве Божией: любить прежде всего и главным образом Бога, в Троице славимого, и служить Ему всею жизнью своею, а также любить и всех людей, в большинстве слабых, больных, так нуждающихся в помощи материальной и ещё более духовной.

Дай, Боже, чтобы никогда не переводились на нашей земле такие яркие светильники веры и благочестия, каким был приснопамятный протоиерей Иоанн Кронштадтский. Аминь

1924 г.

 

О ЦЕРКОВНОЙ ДИСЦИПЛИНЕ

Протоиерею г. Зиновьевска о. Симеону Ковалеву

Прошу Вас, отец протоиерей, поставить в известность всех отцов благочинных Елисаветградского округа Одесской епархии, чтобы во всех православных храмах непременно исполнялись нижеследующие положения:

1. Чтобы богослужение совершалось уставное, с чтением и пением стихир и канонов, пение было церковное.

"Отче наш", "Верую", "Воскресение Христово видевше" пелось непременно всем народом. В каждый воскресный день и праздник двунадесятый и великий обязательно была вечером, после праздничной литургии, торжественная вечерня, желательно с акафистом.

2. Во всех храмах непременно должно возноситься моление о православной иерархии по следующей формуле: о Святейших Патриархах православных и о господине нашем патриаршем Местоблюстителе Высокопреосвященнейшем митрополите Петре, Преосвященнейшем епископе Онуфрии.

3. Поучения произносились за каждым богослужением: хоть что-либо должно быть произнесено. Желательно весьма — слово живое, но за неимением живого слова, хотя бы печатное слово должно быть прочитано.

4. Храмовые праздники нужно обставлять возможно церковнее и торжественнее, обращая внимание на совершение таинства исповеди и причащения и поучая народ обильным словом поучения, для чего выдвигать нужно пастырей молитвенников и проповедников в сих случаях.

5. Таинства: крещения с миропомазанием, брак, елеосвящение, а также молебны, и панихиды, и погребения — творить, придерживаясь Требника и других книг, вычитывая обязательно все молитвы, особенно при таинстве крещения... Таинство исповеди предварить обязательно молитвами пред исповедью и внимательно выслушивать грехи кающихся, употребляя и милость и строгость. Не совершать таинства исповеди во время литургии. До причащения нужно вычитывать каноны; особенно канон и молитвы перед причащением. После причащения необходимо вычитывать молитвы по причащении и давать непременно крест для целования после литургии как для причастников, так и для всех присутствующих в храме.

6. При чтении святого Евангелия слова и возгласы за богослужением не произносить вычурно, а скромно, церковно, внятно и громко, нараспев, а не разговорной речью. Также и чтения не допускать на клиросе разговорного, а только церковное, нараспев.

7. Наблюдать в святом храме благоговение и тишину. Следить за беготней детей, разговорами. Смотреть за чистотой храма, особенно святого алтаря, за опрятностью риз...

Да умудрит Господь Бог всех православных пастырей добре пасти стадо, от Бога им врученное. Пусть помнят они грозные слова Господни: "Проклят, кто дело Господне делает небрежно" (Иер. 48, 10), — и пусть утешатся незабвенными словами нашего Спасителя и Бога: "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам..." (Ин. 15, 16).

Г. Харьков, 1925 год 25/12 сентября. Епископ Онуфрий Елисаветградский, Управляющий Одесской Епархией.

 

 

РЕЧЬ ЕПИСКОПА ОНУФРИЯ ПРИ ВСТУПЛЕНИИ
НА СТАРО-ОСКОЛЬСКУЮ КАФЕДРУ 2 ДЕКАБРЯ 1929 ГОДА

 

Приветствую вас, возлюбленные братья и сестры, богодарованная мне паства старо-оскольская, приветствую как служитель Христов, как ваш епископ. Призываю Божие благословение на все ваши добрые дела, слова и мысли, на всю вашу жизнь.

Стою я на этом святом месте и вижу ваши взоры, устремленные на меня... Что вы ждете от меня? Что надеетесь услышать? Я думаю не ошибусь, возлюбленные, если скажу, что больше всего вы ждете получить от меня какое-либо духовное утешение. Жизнь наша земная так печальна и так многоскорбна, мы все так настрадались, что при всякой встрече с новым человеком мы тянемся к нему, чтобы он чем-либо нас обрадовал. И вы, возлюбленные, я вижу, спешите за нравственным подкреплением ко мне, вашему новому епископу.

Но чем утешу я вас? Думаете ли, что у меня меньше страданий, чем у вас? О, нет: служение православного пастыря, особенно епископа, — есть мученичество, как говорит апостол о себе: "Я каждый день умираю".

Однако вы правильно думаете, обращаясь за поддержкой духовной к нам, служителям Христовым. Мы можем и должны утешать вас, возлюбленные. Мы на то и посланы от Господа, чтобы укреплять и радовать дух ваш. Да, мы немощные, слабые, несчастные, мы позор для мира внешнего, мы терпим поношения и побои, скитаемся в изгнаниях и темницах, мы сор и прах, попираемый людьми. Но мы... посланники Божии, мы служители Христа Бога, Великого и Всемогущего Творца, не только маленькой земли нашей, но и всех бесчисленных миров. Нам, православным епископам и пастырям, преемникам апостолов, говорит Христос Богочеловек, как Он говорил апостолам Своим: "Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века". Не от себя мы будем возвещать вам, не свое учение человеческое, ограниченное и несовершенное, а будем благовествовать от имени Божия святые Богооткровенные истины. Утешать вас, дорогие, наш долг, как об этом заповедал Господь еще ветхозаветным Своим посланникам: "Утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш". "Взойди на высокую гору, благословляющую Сион! возвысь силою голос твой, благовествующий Иерусалим! Возвысь, не бойся, скажи городам иудейским: вот Бог ваш". Недостало бы времени нам возвещать о благодатных утешениях, какие Господь через нас, грешных, открывает вам. Ибо все, что относится ко Христу Богу, Его святой жизни на земле, Его учение и чудеса, Его страдания позорной крестной смерти, воскресение, вознесение на небо — все это есть Евангелие, то есть благая, радостная весть. Для нас, христиан, всякое слово, самое убогое, но говорящее нам о Боге, духовном мире, о жизни святых угодников Божиих — все это радостно услаждает нашу душу, питает ее, ободряет и вносит мир. И что это так, посмотрите, возлюбленные, сколько о Христе Спасителе, о святой нашей вере сказано проповедей; воистину, и самому миру не вместить обо всем этом книг, и однако, всякий раз мы находим в речах благовестников Христовых все новое, утешительное для нас!

Скажу вам, возлюбленные, о ваших печалях: не скорбите! Ни болезни, ни лишения имущества, ни поношения, ни темницы, ни самая смерть — ничто это не страшно для христианина. А страшно совершить грех, страшно идти против Бога, отказаться от Него, забыть Его, забыть Его святые заповеди, жить в страстях — вот что для нас есть настоящее горе.

Скорби внешние — необходимый удел нас, последователей Христовых, потому что Он сказал: "в мире скорбны будете".

Почему же скорби для нас не страшны? Потому что они посылаются нам по воле Самого Господа. А Господь есть любвеобильнейший наш Отец Небесный. Может ли Он сделать какой-либо вред? Да не помыслите о сем! Господь не дает нам страданий сверх наших сил. Скорби внешние полезны нам. У всякого, даже доброго, есть немало греховной скверны: тщеславия, гордости, плотских страстей. Страдания попаляют в нас эту скверну, как раскаленное железо уничтожает в злате примеси чужие.

Чем больше скорбей, тем драгоценнее венцы. И все это творит над нами милующая десница Божия.

Думаете ли, возлюбленные, что только вы страдаете? Все избранники Божии терпят многие муки. Вот святая юная девушка Варвара. Ее били воловьими жилами, водили обнаженной по всему городу, строгали тело железными когтями, заставляли отречься от Христа Бога. И все это перенесла юная дева, и самую смерть, но осталась верною христианкою. Что же? Почему Господь не освободил ее от страданий и позора? Разве Он не мог этого сделать? Конечно мог, как Всемогущий Бог. Разве Он не жалел ее, Свою избранницу? Эти страдания святой Варвары великомученицы послужили к ее славе внешней и радости нашей. Из рода в род христиане, вспоминая о ней, славят ее, молятся ей, удивляясь ее мужеству в страданиях, и сами они почерпают в ее святом примере силы для перенесения своих скорбей, радостно воспевая ей: "Радуйся, Варвара, невеста Христова прекрасная!"

Итак, от печалей земных не будем отказываться, возлюбленные, но примем их, прося у Господа благодатной помощи для перенесения их. И Господь Милосердный утешит нас в скорбях наших, а в жизни небесной — удостоит нас вечной радости.

Вот что хотел сказать вам, возлюбленные, паства моя, в настоящий час моего духовного общения с вами.

Помолитесь обо мне, грешном, вы, а я буду молиться о вас. И все будем просить Господа, чтобы Он не оставлял нас, но всегда был с нами и мы с Ним.

Пройдут дни нашей земной жизни, и настанет для нас загробная жизнь. И когда в час, определенный от Господа, наступит кончина всего мира и вновь придет на землю Христос Спаситель, но уже не в уничиженном виде, а в неизреченной славе, окруженный Ангелами Своими, и сядет на Престол Славы Своей, и соберутся пред Ним все народы земли на Страшный Суд, — тогда подойдем и мы с вами, возлюбленные, и скажем Господу, Праведному Судии:

"Милосердный Господь, мы грешные, немощные и слабые Твои последователи, мы много грешили на земле, но мы не отступили от Тебя, не отрекались, не постыдились Тебя в роде сем развращенном, пощади и помилуй нас!"

И верим, Милосердный Судия сжалится над нами и скажет нам: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира..."

Да помянет же Господь Бог всех нас во Царствии Своем. Аминь.

 

Фонд памяти мучеников и исповедников Русской Православной Церкви

Древо. Открытая православная энциклопедия

Житие на сайте Сретенского монастыря

Никодим (Руснак), митр. Харьковский, "Житие священномученика Онуфрия (Гагалюка)," составлено в 1993 г., сайт Православная Харьковщина

"Житие священномученника Онуфрия," официальный сайт Курской епархии

 

Лит.:

  1. ГА РФ, ф. 6343, оп. 1, д. 263, л. 85.
  2. Польский, М., протопр. Новые мученики Российские, М., 1994 (репр. Джорданвилль, 1949-1957), ч. 2, 122.
  3. Мануил (Лемешевский), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно), Erlangen, 1979-1989, т. 5, 278.
  4. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях [Сост. М. Е. Губонин], М., 1994, 876.
  5. Никодим (Руснак), митр. Сборник служб и акафистов Харьков, 1996, 118-163.
  6. Православный церковный календарь, М.: изд. Моск. Патриархии, 1995, 56.
  7. Деяние Юбилейного Освященного Аpхиеpейского Собоpа Русской Пpавославной Цеpкви о собоpном пpославлении новомучеников и исповедников Российских XX века, Москва, 12-16 августа 2000.
  8. Дамаскин (Орловский), игум. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним, Тверь, 2000, кн. 4, 154-201, 471-474.
  9. "Соловецкий мартиролог," Православный церковный календарь 2001 г., изд. Соловецкого монастыря.
  10. Священномученик Онуфрий (Гагалюк), епископ Старооскольский. Житие, воспоминания, проповеди, Старый Оскол, 2009.