Новомученики и исповедники
Санкт-Петербургской епархии

Претерпевый до конца, той спасен будет
(Мф. 10, 22)

Священномученик Михаил Чельцов (1870–1931)

протоиерей

Дни памяти
26 декабря (8 января); Собор Санкт-Петербургских святых - третье воскресение по Пятидесятнице
Храмы
Троицкий собор на Измайловском проспекте

 

 

Священномученик протоиерей Михаил Чельцов, сын сельского священника Рязанской губернии, закончил Рязанскую Духовную Семинарию и Казанскую Духовную Академию. Преподавал в Калужской духовной Семинарии, заведовал миссионерскими курсами, преподавал историю и обличение русского раскола и старообрядчества. С 1899 года был назначен на должность «противораскольнического миссионера» в Санкт-Петербургской Духовной Семинарии. В 1902 году был рукоположен во иерея, в Петербурге был помощником редактора журнала «Миссионерское обозрение», также соредактором журналов «Религия и школа» и «Православный путеводитель», являлся преподавателем курса богословия, также преподавал в ряде гимназий. С 1903 года отец Михаил стал настоятелем домовой церкви института гражданских инженеров. В 1918 году протоиерей Михаил Чельцов уже был профессором Богословского института в Петрограде, председателем Петроградского Епархиального Совета. С 1919 года – настоятелем Троицкого собора на Измайловском проспекте. Он возглавил Троице-Измайловское православное братство при соборе. Братство посвятило себя в основном благотворительной работе, поэтому в народе его называли «благотворительной комиссией». Его члены собирали в голодном Петрограде деньги, продукты и одежду, которые затем разносили по домам нуждающихся. С 1924 по 1930 год протоиерй Михаил был настоятелем церкви Архангела Михаила в Коломне. Со своей семьей (женой и четырьмя детьми) отец Михаил жил в Ленинграде на 2-й Красноармейской улице, в доме № 14, в 11-й квартире.

Хотя отец Михаил не присоединился к иосифлянам, нижняя часть его храма была отдана для богослужений последователей владыки Иосифа (Петровых), не признавшего церковной позиции митрополита Сергия (Страгородского), формально возглавлявшего Русскую Церковь после смерти патриарха Тихона.

С 1918 по 1930 год отец Михаил подвергался множеству арестов, в 1918 году он заключался в тюрьмы: на улице 10-й Роты, на ул. Гороховой, дом 2, был в «Крестах», в Выборгской тюрьме. В 1919 году опять на Гороховой, 2 (был арестован как заложник ЧК), затем - по делу партии кадетов месяц провел в «Крестах». В 1920 году арестован в Кронштадте, помещен в тюрьму в Петрограде на ул. Гороховой, д.2. В 1922 году, по Делу митрополита Вениамина, был арестован по обвинению в «сопротивлении изъятию церковных ценностей, организации в преступную контрреволюционную группу, поставившую себе целью борьбу с Советской властью» и приговорен к расстрелу. Сорок дней он провел в камере смертников на Гороховой, после чего расстрел был заменен 2 годами тюремного заключения с конфискацией имущества. В 1930 году он был арестован по групповому делу, названному его именем, и приговорен к расстрелу с конфискацией имущества. Протоиерей Михаил Чельцов был расстрелян в Ленинграде 7 января 1931 года.

http://grad-petrov.ru/calendar.phtml?page=descr&id=549


 

 

 

 

 

 

Тропарь, кондак, величание священномученика Российского XX века

Тропарь, глас 3 

Церкве Русския столпе непоколеби­мый,/
благочестия правило,/
жития евангельскаго образе,/
священномучениче (имярек),/
Христа ради пострадавый даже до крове,/
Егоже моли усердно,/
яко На­чальника и Совершителя спасения,/
Русь Святую утвердити в Православии//
до скончания века.

  

Кондак, глас 2 

Восхвалим, вернии,/
изряднаго во святителех (или священницех)/
и славнаго в мученицех {имярек),/
Православия побор­ника и благочестия ревнителя,/
земли Русския красное прозябение,/
иже стра­данием Небес достиже/
и тамо тепле молит Христа Бога//
спастися душам на­шим.

 

Величание 

Величаем тя,/ священномучениче {имя­рек),/
и чтим честная страдания твоя,/ яже за Христа/
во утверждение на Руси Право­славия// претерпел еси.

«…Образование в себе подлинного человека, умом размышляющего и сердцем чувствующего, а волей в жизнь, на пользу другим приводящие данные ума и сердца своего – вот основная задача предстоящего вам высшего образования…»

Из проповеди к студентам Института гражданских инженеров перед началом нового учебного года 1 сентября 1904 года

*

«… Теперь, когда зачастую господствует право силы, мы педагоги должны умиротворять, приводить к согласию; исходя из того, чтобы не вызывать лишних раздоров, следует повременить с вопросом о необязательности Закона Божия. Русский народ против этого… Закон Божий – это душа русского народа. И не будем трогать его, чтобы не причинять горя русского народу».

3 августа 1917 г.  на заседании Государственного комитета при Министерстве народного просвещения

*

Во время своих арестов о. Михаил писал: «Это Господь так устроил, что нас, священников, сажали по тюрьмам, гоняли по разным северам, югам и востокам. С одной стороны это было искуплением вины нашей и отцов наших перед народом и перед христианством за многие наши прегрешения перед ними, а с другой стороны, — мы необходимы были для заключенных, ибо в тюрьме без священника тяжело».                        

*

Сохранилось свидетельство сокамерника о. Михаила, о последних днях его жизни «…я был поражён, с каким спокойствием маститый протоиерей говорит о предстоящей казни:" … прожита жизнь, не всегда легкая. Дети уже выросли и мне надо радоваться, что Господь посылает мне этот конец, а не старческий недуг и многолетние страдания на одре болезни…Меня Господь призывает к себе таким благословенным путём"».

По материалам сайта «История, культура и традиции Рязанского края».

 

27 мая 1870 г. — родился в в селе Кикино, Ряжского уезда, Рязанской губернии в семье священника.

1890 г. — окончил Рязанскую Духовную Академию.

1894 г. — закончил Казанскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия.

1898 г. — переезд в Петербург.

18 ноября 1899 г. —  защитил магистерскую диссертацию на тему: «Церковь Королевства Сербского со времен приобретения ею автокефальности» (1879–1896) в Казанской Духовной Академии.

сентябрь 1903 г. —  рукоположен в священника епископом Гдовским Константином.

22 мая 1914 г. — возведён в сан протоиерея.

Январь 1918 г. — первый обыск.

Август 1918 г. — первый арест.

Октябрь 1918 г. — второй арест.

1919 г. — избран председателем Епархиального совета.

Июнь 1920 г. — третий арест в г. Кронштадте.

30 мая 1922 г. — четвертый арест, приговор к расстрелу, замененный 1,5 годами тюрьмы.

1920–1925 гг. — настоятель Троицкого Измайловского собора.

1925 г. — настоятель храма Михаила Архангела в малой Коломне.

2 сентября 1930 г. — пятый арест.

7 января 1931 г. — расстрелян.

16 июля 2005 г. — прот. Михаил канонизирован.

Михаил Павлович Чельцов написал и опубликовал 18 книг, брошюр, учебников и очень много статей в периодической печати – всего около 170 работ по богословию, философии, истории, педагогике, литературоведению.

- Магистерская диссертация на тему: «Церковь Королевства Сербского со времен приобретения ею автокефальности (1879–1896);

- «Единоверие за время столетнего существования в Русской церкви» (1900), под названием «Быть истинным человеком» проповедь 1904 года была перепечатана газетой «Московский университет» в 1992 году;

- «Современная жизнь в расколе и сектантстве» (1905);

- «Правда и смысл жизни» (по современным беллетристам) (1909);

- «В помощь законоучителю. О преподавании Закона Божия в начальной школе» (1915);

- «По поводу исторических мировых событий, переживаемых в настоящее время. (Историческая записка) (1915);

- «В чём причина церковной разрухи». Исторический альманах «Минувшее» (Издательство ATHENEUM – ФЕНИКС, Москва–С.-Петербург, 1994);

- Курс лекций по научной апологетике христианского вероучения, который лег в основу книги «Христианское миросозерцание», вышедшей в 1917-м (переиздана в 1997 году);

- «Воспоминания «смертника» о пережитом» (Издательство им. святителя Игнатия Ставропольского, Москва, 2001).

 

Воспоминания написанные внуком новомученника:

А.В. Чельцов. Мы вправе знать [очерк истории рода Чельцовых]. СПб., 2012.

 Из книги "Воспоминания смертника о пережитом":

Молиться перед иконой все вместе, так сказать Церковью, мы начали по инициативе самих богомольцев. Вскоре же по переселении нашем в эту камеру подходят ко мне двое-трое и говорят: нельзя ли нам в субботу под воскресенье собраться и по-праздничному помолиться? Я обрадовался этому предложению. Со мной было Евангелие с Псалтирью на русском языке, и только. Но из переговоров с другими узнали, что есть в камере чтецы и певцы церковные, может сорганизоваться даже маленький хорик. И в субботу мы начали всенощную.

Почти полностью отправляли ее. Только, конечно, стихиры никакие не выпевали, а лишь один стих: “Господи воззвах”. В канон пели “Отверзу уста моя...” Шестопсалмие и кафизмы читали по-русски. Отправили службу на славу. Чтецы и певцы оказались недурные, опытные. На другой день в воскресенье совершили обедницу, опять с чтением Апостола и Евангелия по-русски.

Русское чтение всего того, что прежде обычно выслушивалось моими богомольцами в славянском чтении, произвело сильное впечатление: они, прежде всего, все поняли, и понятое прошло в сознание и коснулось сердца, а сердце, исстрадавшееся и измученное, было открыто для слов, призывающих всех утруждающихся и обремененных к успокоению с возложением надежды на Господа. После богослужения все чувствовали себя легко и умиротворенно. Многие подходили ко мне и говорили: “Почему это, батюшка, все ныне за службой было понятно? Вероятно, вы как-нибудь особенно читали?” Понятно же было оттого, что читались Псалтирь и Евангелие с Апостолом по-русски, на родном понятном языке. Я объяснил это. “Вот бы в церквах у нас всегда так читали – все бы мы ходили”, – отвечали мне.

Это неожиданное открытие явилось, казалось мне тогда, наилучшим подтверждением моего тогдашнего мнения о необходимости совершать богослужение на русском языке. На эту тему мы и поговорили тогда немало. Но недолго мне пришлось пребывать в этом приятном мнении.

Начатые однажды наши праздничные богослужения стали совершать каждый праздничный день. Ободренный успехом начатого дела, я выписал из дома кое-какие богослужебные книжки со славянским текстом всенощных чтений и Новый Завет на славянском языке. После трех-четырех богослужений с русским чтением я провел богослужение на славянском языке с совершением его теми же чтецами и певцами. И смотрю: мои богомольцы в полном восторге и недоумевающе любопытствуют, отчего это нынешняя служба еще лучше и торжественнее прошла? Все было по-прежнему понятно, но как-то иначе читалось – складнее, величественнее, – те же как будто слова, но иначе прочитанные.

Произошло же только следующее: незнакомство со славянским языком делает непонятным и неинтересным богослужение; когда же я был вынужден совершить его в Дерябинке на русском языке, оно было ясно и правильно воспринято, стало знакомо содержание богослужения; а поэтому, когда снова по-славянски читали, то содержание было уже знакомо, а выражение в славянском языке делало чтение более гармоничным, звучным, величественным и показалось, естественно, более торжественным. Славянский язык своею особой стройностью, звучностью и выпуклостью передает не только мысль ярче и определеннее, но музыкальнее звучит и придает богослужению особую прелесть, праздничность. Русский язык грубоват, жесток для слуха, дает много слов для выражения одной мысли; к тому же он своей обыденной постоянностью не способен дать отвлечение от будничного настроения и увеличить праздник.

Праздник, чтобы ему быть действительно праздником, требует не только праздничной одежды для тела, но праздничного облачения и для мыслей, и для настроения. Тут тяжелые будни с их заботами, тяготами, горестями и бедами забываются, и человек уносится в сферу инобытия – прекрасного, радостного, мирного и спокойного. Особый стиль требовался для поэтических произведений; особый язык требуется и для богослужебной поэзии – этой лирики души.

Так, тюремное богослужение с переменой славянского чтения на русское и обратно с русского на славянский отклонило меня от прежних суждений о русском языке в нем: не переменять, а растолковывать нужно славянский язык.

 

ПСТГУ

Фонд памяти мучеников и исповедников Русской Православной Церкви

  1.  Чельцов Михаил, прот. Воспоминания "смертника" о пережитом. М., 1995.  С.138. 
  2. "Дело" митрополита Вениамина: (Петроград, 1922г.). М.: Студия "ТРИТЭ": Российский архив, 1991.  
  3. Чельцов Г.М., Мастерков А.В., Чельцова Л.П. Протоиерей Михаил Павлович Чельцов. Жизнь и деятельность// ЖМП. 1993. N 10.  С.36-48. 
  4. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957гг. (Джорданвилль). Ч.1.  
  5. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: XX столетие. СПб., 1999.  С.115. 
  6. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т.9. М., 1997.  С.86-90,190. 
  7. Минувшее: Исторический альманах. 15. М.; СПб.: Atheneum: Феникс, 1993. 656с.; ил.  С.432,437,452,525,527,538,550,555,587,588,590,594,616. 
  8. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280с.  С.249-250. 
  9. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416с.  С.249-250. 
  10. Выписка из журнала заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 16 июля 2005г.   
  11. А.В. Чельцов. Мы вправе знать [очерк истории рода Чельцовых]. СПб., 2012.