Св. мученик цесаревич Алексий (1904–1918)
Цесаревич
- Дни памяти
- 4 (17) июля; Собор Санкт-Петербургских святых – третье воскресенье по Пятидесятнице.
- Храмы
- Федоровский собор в Царском Селе
30 июля (12 августа н. ст.) 1904 г. в Петергофе родился единственный сын последнего русского Государя Николая II и Государыни Александры Федоровны, наследник престола Российской империи Цесаревич Алексей. Он был пятым и очень долгожданным ребенком царской четы, о котором они много и горячо молились, в том числе во время торжеств, посвященных прославлению прп. Серафима Саровского 17–19 июля 1903 г.
3 сентября 1904 г. в церкви Большого Петергофского дворца было совершено таинство Крещения Цесаревича с именем в честь свт. Алексия, митрополита Московского. Поскольку Россия в этот период вела войну с Японией, все офицеры и солдаты Русской армии и флота провозглашались почетными крестными наследника. Согласно традиции в связи с рождением наследника учреждались благотворительные организации: военно-санитарный поезд имени наследника-цесаревича, Алексеевский комитет по оказанию помощи детям, потерявшим отцов в русско-японскую войну.
По линии матери Алексей унаследовал гемофилию, носительницами которой были некоторые дочери и внучки английской королевы Виктории (1837–1901). Заболевание стало очевидным уже осенью 1904 г., когда у двухмесячного младенца началось тяжелое кровотечение.
От малейшего пореза или ушиба Алексей мог умереть. Это наложило отпечаток на жизнь Царской семьи и особенно на поведение матери. Ради сына Царица Александра Феодоровна была готова привлечь любых целителей, в том числе крестьянина Григория Распутина, обладавшего целительными способностями.
Болезнь постоянно вызывала кровоизлияния в суставах — они причиняли Алексею нестерпимую боль. Кровь, скапливаясь в замкнутом пространстве сустава локтя, колена или лодыжки вызывала давление на нерв, и начинались сильные боли. Попавшая в сустав кровь разрушала кости, сухожилия и ткани. Конечности застывали в согнутом положении. Иногда причина кровоизлияния была известна, иногда нет. Бывало цесаревич просто объявлял: «Мама, я сегодня не могу ходить», или: «Мама, я сегодня не могу согнуть локоть». Лучшим средством, выводящим из такого состояния, были постоянные упражнения и массаж, но при этом всегда была опасность, что снова начнётся кровотечение. Для снятия болевых симптомов можно было бы применить морфий, но из-за его разрушительных свойств наследнику его не давали и он переставал чувствовать боль, только когда терял сознание. Каждый случай болезни означал недели постельного режима, а лечение включало целый перечень тяжёлых железных ортопедических приспособлений, которые были сконструированы для выпрямления его конечностей, и горячие грязевые ванны.
Осенью 1912 года во время традиционного пребывания Царской семьи в охотничьем угодье Спала в Восточной Польше цесаревич неудачно прыгнул в лодку и сильно ушиб внутреннею сторону бедра: возникшая гематома долго не рассасывалась, состояние здоровья ребёнка было очень тяжёлым, была реальная угроза смерти. В эти дни впервые и единственный раз о тяжёлом состоянии наследника был издан правительственный бюллетень. В нём, впрочем, болезнь цесаревича не была названа.
«Несчастный маленький страдал ужасно, — писал Николай своей матери, — боли схватывали его спазмами и повторялись почти каждые четверть часа. От высокой температуры он бредил и днем и ночью, садился в постели, а от движения тотчас же начиналась боль. Спать он почти не мог, плакать тоже, только стонал и говорил: „Господи, помилуй“».
Последнее обострение болезни наступило во время ссылки Царской семьи в Тобольске в начале 1918 года. Т. Мельник так описала начало болезни: «Вдруг слёг Алексей Николаевич. Это было для всех большое несчастье, так как он опять очень страдал, у него появилось то же внутреннее кровоизлияние от ушиба, уже так измучившее его в Спале. Страшно живой и весёлый, он постоянно прыгал, скакал и устраивал очень бурные игры. Одна из них — катанье вниз по ступенькам лестницы в деревянной лодке на полозьях, другая — какие-то импровизированные качели из бревна. Не знаю, во время которой из них, но Алексей Николаевич ушибся и опять слёг». Нормально передвигаться он так и не начал до самой своей смерти.
Внешне Алексей напоминал Государыню и великую княжну Татьяну: у него были такие же тонкие черты лица и большие синие глаза. П. Жильяр описывает его следующим образом: «Алексею Николаевичу было тогда девять с половиной лет. Он был довольно крупен для своего возраста, имел тонкий, продолговатый овал лица с нежными чертами, чудные светло-каштановые волосы с бронзовыми переливами, большие сине-серые глаза, напоминавшие глаза его матери.
Он вполне наслаждался жизнью, когда мог, как резвый и жизнерадостный мальчик. Вкусы его были очень скромны. Он совсем не кичился тем, что был наследником престола, об этом он всего меньше помышлял. Его самым большим счастьем было играть с двумя сыновьями матроса Деревенько, которые оба были несколько моложе его. У него была большая живость ума и суждения и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе.
Я легко понимал, что те, которые не должны были, как я, внушать ему дисциплину, могли без задней мысли легко поддаваться его обаянию. В маленьком капризном существе, каким он казался вначале, я открыл ребенка с сердцем, от природы любящим и чувствительным к страданиям, потому что сам он уже много страдал».
Характер у мальчика был покладистый, он обожал родителей и сестер, а те, в свою очередь, души не чаяли в юном цесаревиче, особенно великая княжна Мария. Алексей был способным в учёбе, как и сёстры, делал успехи в изучении языков.
По давней традиции русский Царь в первую очередь должен был знать военную науку и быть военным. Поэтому и Алексея с детства приучали к этому. С двух с половиной лет он числился кадетом 1-го кадетского корпуса, а военным премудростям поначалу учился от своих “дядек” – боцмана Деревенько и матросов Ивана Седнева и Климентия Нагорного. У Алексея в детской комнате было много солдатиков и игрушечной боевой техники, висели военные карты. Он имел уменьшенную модель настоящей русской винтовки, которую сделали ему на одном из ружейных заводов. Этим ружьем он показывал приемы как искусный унтер-офицер. Царевич мог часами играть в войны, парады и маневры. Когда летом Царская Семья уезжала в Крым, в Ливадийский дворец, где император работал, а все остальные отдыхали, царевич Алексей несколько раз в неделю вместе с сыновьями нижних армейских чинов занимался гимнастикой, маршировал, изучал военное дело, пел солдатские песни. Вместе они варили на костре в солдатском котелке картофельный суп и гречневую кашу.
В Первую мировую войну в августе 1915 г. император лично принял руководство войсками и выехал в Ставку в Могилев. Царевич приехал сюда осенью. Они жили в небольшой комнате дома губернатора, совершенно простой. В ней стояли две жесткие походные кровати и несколько стульев. Когда Государь уходил утром в штаб, Царевичу Алексею преподавали уроки его учителя: по русскому языку и русской словесности, французскому и английскому языкам, арифметике, истории, географии, естествоведению и Закону Божию. Гуляя в городском саду, Алексей подружился с местными гимназистами и кадетами, своими ровесниками. Он приходил сюда после уроков и устраивал с ними военные игры.
Государь хотел поднять дух войска тем, что царевич был рядом с ним в Ставке и ездил на боевые позиции. Мальчик общался с ранеными и смог ощутить всю жестокость войны. На одной из позиций шел смотр частей войск, и Государь приказал поднять руки тем, кто находился в рядах с начала кампании. Над тысячной толпой поднялось только несколько рук… Всем этим Алексей был глубоко потрясен. Он находился на линии огня и был награжден за это Георгиевской медалью “За храбрость”, а также получил звание ефрейтора.
Царевич Алексий по традиции являлся атаманом всех казачьих войск, шефом лейб-гвардии Атаманского полка, лейб-гвардии Финляндского, 51-го пехотного Литовского, 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полков и других военных подразделений. Иметь шефом Царевича было особым отличием и считалось за честь.
Наследник очень любил свою армию и благоговел перед русским воином, уважение к которому передалось ему от Государя и от всех его державных предков, всегда учивших любить простого солдата. Любимой пищей Алексея были «щи да каша и чёрный хлеб, который едят все мои солдаты», как он всегда говорил.
После свержения монархии царевич Алексей испытал все унижения, выпавшие на долю Царской семьи и принял мученическую кончину вместе с нею. Ему тогда еще не исполнилось 14 лет.
«В душе этого ребенка не заложено ни одной скверной или порочной черты; Русская земля получит не только прекрасного и умного Государя, но и прекрасного человека», — писал воспитатель Цесаревича Алексея Пьер Жильяр…
17 июля 1918 г. расстрелян со всей Царской семьей в доме инженера Ипатьева.
Царевич Алексей причислен к лику святых вместе со всей Царской семьей и их жертвенными слугами в 1981 г. Русской Зарубежной Церковью., а в 2000 г. — Русской Православной Церковью.
http://www.rusidea.org/?a=25081202
Тропарь, глас 4.(св. Царственным мученикам)
Днесь, благовернии людие, светло почтим/ седмерицу честную Царственных страстотерпец,/ Христову едину домашнюю Церковь:/ Николая и Александру,/ Алексия, Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию./ Тии бо, уз и страданий многоразличных не убоявшеся,/ от богоборных смерть и поругание телес прияша/ и дерзновение ко Господу в молитве улучшиша./ Сего ради к ним с любовию возопиим:/о, Святии страстотерпцы,/ гласу покаяния и стенанию народа нашего вонмите,/ землю Российскую в любве к Православию утвердите,/ от междоусобныя брани сохраните,/ мир мирови у Бога испросите/ и душам нашим велию милость.
Согласно мнению многих людей, окружавших Царевича Алексея, он обладал сильной волей, которая была не просто наследным качеством, но развилась и окрепла из-за частых физических страданий, причиняемых ребенку страшной болезнью. Болезнь стала своеобразным воспитателем маленького мученика. По словам Анны Танеевой, «частые страдания и невольное самопожертвование развили в характере Алексея Николаевича жалость и сострадание ко всем, кто был болен, а также удивительное уважение к матери и всем старшим».
*
При всей своей доброте и сострадательности мальчик не терпел, когда к нему как к наследнику престола относились с недостаточным уважением. С.Я. Офросимова рассказывает следующий эпизод: «Цесаревич не был гордым ребенком, хотя мысль, что он будущий царь, наполняла все его существо сознанием своего высшего предназначения. Когда он бывал в обществе знатных и приближенных к Государю лиц, у него появлялось сознание своей царственности.
Однажды Цесаревич вошел в кабинет Государя, который в это время беседовал с министром. При входе наследника собеседник Государя не нашел нужным встать, а лишь, приподнявшись со стула, подал Цесаревичу руку. Наследник, оскорбленный, остановился перед ним и молча заложил руки за спину; этот жест не придавал ему заносчивого вида, а лишь царственную, выжидающую позу. Министр невольно встал и выпрямился во весь рост перед Цесаревичем. На это Цесаревич ответил вежливым пожатием руки. Сказав Государю что-то о своей прогулке, он медленно вышел из кабинета.
*
Сам Государь император Николай II делал очень многое для воспитания в сыне внимания и сострадания к людям. П. Жильяр описывает следующий случай: «На возвратном пути, узнав от генерала Иванова, что неподалеку находится передовой перевязочной пункт, Государь решил прямо проехать туда. Мы въехали в густой лес и вскоре заметили небольшое здание, слабо освещенное красным светом факелов. Государь, сопутствуемый Алексеем Николаевичем, вошел в дом, подходил ко всем раненым и с большой добротой с ними беседовал. Его внезапное посещение в столь поздний час и так близко от линии фронта вызвало изумление, выражавшееся на всех лицах.
Один из солдат, которого только что вновь уложили в постель после перевязки, пристально смотрел на Государя, и, когда последний нагнулся над ним, он приподнял единственную свою здоровую руку, чтобы дотронуться до его одежды и убедиться, что перед ним действительно Царь, а не видение. Алексей Николаевич стоял немного позади своего отца. Он был глубоко потрясен стонами, которые он слышал, и страданиями, которые угадывал вокруг себя».
*
2 (15 н. ст.) марта 1917 г. было получено известие об отречении Николая II от престола за себя и за сына в пользу Михаила Александровича, младшего брата Государя. П. Жильяр вспоминает: «… Было заметно, как она [Государыня] страдает при мысли о том, как ей придется взволновать больных Великих Княжон, объявляя им об отречении их отца, тем более что это волнение могло ухудшить состояние их здоровья. Я пошел к Алексею Николаевичу и сказал ему, что Государь возвращается завтра из Могилева и больше туда не вернется.
– Почему?
– Потому что ваш отец не хочет быть больше верховным главнокомандующим!
Это известие сильно его огорчило, так как он очень любил ездить в Ставку. Через несколько времени я добавил:
– Знаете, Алексей Николаевич, ваш отец не хочет быть больше Императором.
Он удивленно посмотрел на меня, стараясь прочесть на моем лице, что произошло.
– Зачем? Почему?
– Потому что он очень устал и перенес много тяжелого за последнее время.
– Ах, да! Мама мне сказала, что, когда он хотел ехать сюда, его поезд задержали. Но папа потом опять будет Императором?
Я объяснил ему тогда, что Государь отрекся от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича, который в свою очередь уклонился.
– Но тогда кто же будет Императором?
– Я не знаю, пока никто!..
Ни слова о себе, ни намека на свои права наследника. Он сильно покраснел и был взволнован. После нескольких минут молчания он сказал:
– Если нет больше Царя, кто же будет править Россией?
Я объяснил ему, что образовалось Временное правительство, которое будет заниматься Государственными делами до созыва Учредительного собрания, и что тогда, быть может, его дядя Михаил взойдет на престол. Я еще раз был поражен скромностью этого ребенка».
*
По поводу "грехов" Г.Е. Распутина Святитель Феофан Полтавский заявил Чрезвычайной комиссии Временного правительства (которая не смогла подтвердить ни один факт, как порочного поведения старца, так и его влияния на внутреннюю и внешнюю политику России) следующее: "У меня никогда не было и нет никаких сомнений относительно нравственной чистоты и безукоризненности этих отношений. Я официально об этом заявляю, как бывший духовник Государыни. Все отношения у не сложились и поддерживались исключительно только тем, что Григорий Евфимович буквально спасал от смерти своими молитвами жизнь горячо любимого сына, Наследника Цесаревича, в то время как современная научная медицина была бессильна помочь. И если в революционной толпе распространяются иные толки, то это ложь, говорящая только о самой толпе и о тех, кто ее распространяет, но отнюдь не об Александре Феодоровне… Он (Распутин) не был ни лицемером, ни негодяем. Он был истинным человеком Божиим, явившимся из простого народа. Но под влиянием высшего общества, которое не могло понять этого простого человека, произошла ужасная катастрофа, и он пал. Окружение, которое хотело, чтобы это случилось, оставалось равнодушным и считало все происшедшее чем-то несерьезным". ("Духовник Царской Семьи. Святитель Феофан Полтавский". Ричард (Фома) Бэттс, Вячеслав Марченко, Издательский отдел Валаамского Общества Америки в России. 1994 С. 46-47.)
Фрейлина Государыни Анна Танеева писала: «Жизнь Алексея Николаевича была одной из самых трагичных в истории Царских детей. Он был прелестный, ласковый мальчик, самый красивый из всех детей. Родители и няня Мария Вишнякова в раннем детстве его очень баловали, исполняя малейшие капризы. И это понятно, так как видеть постоянные страдания маленького было очень тяжело; ударится ли он головкой или рукой о мебель, сейчас же появлялась огромная синяя опухоль, показывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания. Пяти-шести лет он перешел в мужские руки, к дядьке Деревенько. Этот, бывало, не так баловал, хотя был очень предан и обладал большим терпением. Слышу голосок Алексея Николаевича во время его заболеваний: «Подними мне руку», или: «Поверни ногу», или: «Согрей мне ручки», и часто Деревенько успокаивал его. Когда он стал подрастать, родители объяснили Алексею Николаевичу его болезнь, прося быть осторожным. Но наследник был очень живой, любил игры и забавы мальчиков, и часто было невозможно его удержать. «Подари мне велосипед», – просил он мать. «Алексей, ты знаешь, что тебе нельзя!» – «Я хочу учиться играть в теннис, как сестры!» – «Ты знаешь, что ты не смеешь играть». Иногда Алексей Николаевич плакал, повторяя: «Зачем я не такой, как все мальчики?».
*
Жительница Царского Села С.Я. Офросимова делится следующими впечатлениями: «Наследник Цесаревич имел очень мягкое и доброе сердце. Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим. Никто из них не видел от него заносчивости и резкого обращения. Он особенно скоро и горячо привязался именно к простым людям. Любовь его к дядьке Деревенько была нежной, горячей и трогательной. Одним из самых больших его удовольствий было играть с детьми дядьки и быть среди простых солдат. С интересом и глубоким вниманием вглядывался он в жизнь простых людей, и часто у него вырывалось восклицание: «Когда буду царем, не будет бедных и несчастных! Я хочу, чтобы все были счастливы».
А.А. Танеева вспоминала: «Наследник принимал горячее участие, если и у прислуги стрясется какое-нибудь горе. Его Величество был тоже сострадателен, но деятельно это не выражал, тогда как Алексей Николаевич не успокаивался, пока сразу не поможет. Помню случай с поваренком, которому почему-то отказали в должности. Алексей Николаевич как-то узнал об этом и приставал весь день к родителям, пока не приказали поваренка снова взять обратно. Он защищал и горой стоял за всех своих».
*
Все близкие Алексея отмечали его религиозность. Сохранились письма цесаревича, в которых он поздравляет родных с праздниками, его стихотворение «Христос Воскрес!», посланное им бабушке, вдовствующей императрице Марии Федоровне. Из воспоминаний С.Я. Офросимовой: «Идет праздничная служба... Храм залит сиянием бесчисленных свечей. Цесаревич стоит на Царском возвышении. Он почти дорос до Государя, стоящего рядом с ним. На его бледное, прекрасное лицо льется сияние тихо горящих лампад и придает ему неземное, почти призрачное выражение. Большие, длинные глаза его смотрят не по-детски серьезным, скорбным взглядом... Он неподвижно обращен к алтарю, где совершается торжественная служба... Я смотрю на него, и мне чудится, что я где-то видела этот бледный лик, эти длинные, скорбные глаза».
*
По словам П. Жильяра, Алексей был центром тесно сплоченной Царской семьи, на нем сосредотачивались все привязанности и надежды. «Сестры его обожали, и он был радостью своих родителей. Когда он был здоров, весь дворец казался как бы преображенным; это был луч солнца, освещавший и вещи, и окружающих. Счастливо одаренный от природы, он развивался бы вполне правильно и равномерно, если бы этому не препятствовал его недуг».
*
С. Я. Офросимова вспоминает: «Живость его не могла умериться его болезнью, и, как только ему становилось лучше, как только утихали его страдания, он начинал безудержно шалить, он зарывался в подушки, сползал под кровать, чтобы напугать врачей мнимым исчезновением… Когда приходили Княжны, в особенности Великая Княжна Анастасия Николаевна, начинались страшная возня и шалости. Великая Княжна Анастасия Николаевна была отчаянной шалуньей и верным другом во всех проказах Цесаревича, но она была сильна и здорова, а Цесаревичу запрещались эти опасные для Него часы детских шалостей».
*
«В душе этого ребенка не заложено ни одной скверной или порочной черты; Русская земля получит не только прекрасного и умного Государя, но и прекрасного человека».
Пьер Жильяр
*
Клавдия Михайловна Битнер, дававшая наследнику уроки в Тобольске, так вспоминала о Цесаревиче: «Я любила больше всех Алексея Николаевича. Это был милый, хороший мальчик. Он был умненький, наблюдательный, восприимчивый, очень ласковый, веселый и жизнерадостный, несмотря на свое часто тяжелое болезненное состояние…
Он привык быть дисциплинированным, но не любил былого придворного этикета. Он не переносил лжи и не потерпел бы ее около себя, если бы взял власть когда-либо. В нем были совмещены черты отца и матери. От отца он унаследовал его простоту. Совсем не было в нем никакого самодовольства, надменности, заносчивости. Он был прост.
Но он имел большую волю и никогда бы не подчинился постороннему влиянию. Вот Государь, если бы он опять взял власть, я уверена, забыл бы и простил поступки тех солдат, которые были известны в этом отношении. Алексей Николаевич, если бы получил власть, этого бы никогда им не забыл и не простил и сделал бы соответствующие выводы.
Он многое понимал и понимал людей. Но он был замкнут и сдержан. Он был страшно терпелив, очень аккуратен, дисциплинирован и требователен к себе и другим. Он был добр, как и отец, в смысле отсутствия у него возможности в сердце причинить напрасно зло.
В то же время он был бережлив. Как-то однажды он был болен, ему подали кушанье, общее со всей семьей, которое он не стал есть, потому что не любил это блюдо. Я возмутилась. Как это не могут приготовить ребенку отдельно кушанье, когда он болен. Я что-то сказала. Он мне ответил: «Ну вот еще! Из-за меня одного не надо тратиться».
Короткая, пронзительная жизнь...
Лит.:
Царская семья. Пг., 1915; Жильяр П. Трагическая судьба русской императорской фамилии. Ревель, 1921; он же. Император Николай II и его семья. Вена, 1921. М., 1991р; он же. Тринадцать лет при Русском дворе. П., 1978; он же. Трагическая судьба Николая II и царской семьи. М., 1992; Мосолов А. А. При дворе последнего императора. СПб., 1992; Волков А. А. Около царской семьи. М., 1993; Мельник (Боткина) Т. Воспоминания о царской семье и ее жизни до и после революции. М., 1993; Тютчева С. И. За несколько лет до катастрофы // Наше наследие. 1997. № 41. С. 65-76; Джунковский В. Ф. Воспоминания: В 2 т. М., 1997; Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра: Любовь и жизнь. М., 1998; Ден Л. Подлинная царица: Восп. близкой подруги государыни имп. Александры Федоровны. Последняя великая княгиня: Восп. / Й. Ворреc. М., 1998; Царские дети. М., 1999; Детство в царском доме: ОТМА и Алексей: Кат. выст. ГИМ 29 дек. 2000 г.- 31 марта 2001 г. М., 2000. Светлый отрок: Сб. ст. о Царевиче-Мученике Алексее и других Царственных Мучениках. Репринтное издание. М.: Диалог, 1990. Боханов А.Н. Сумерки монархии. М.: Воскресение, 1993.
Ист.:
Непеин И. Г. Перед расстрелом: Последние письма царской семьи (Тобольск, 1917 - Екатеринбург, 1918). Омск, 1992; Письма святых царственных мучеников из заточения. СПб., 1996; Тайны Коптяковской Дороги: Дело веры: Мат-лы к рассмотрению вопроса о так называемых Екатеринбургских останках, предположительно принадлежащих к членам царской семьи и верным слугам их. М., 1998; Соколов Н. А. Предварительное следствие, 1919-1922 гг. // Российский архив. М., 1998. Вып. 8; Канонизация святых в XX веке / Комис. Свящ. Синода РПЦ по канонизации святых. М., 1999. Деяние Юбилейного Освященного Аpхиеpейского Собоpа Русской Пpавославной Цеpкви о собоpном пpославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.